Протоирей Гратинский, ограбленный почти до нага, переходил из одного дома в другой и, наконец, поселился в уцелевшем доме на Мясницкой. С ним было почти 200 разоренных обывателей. «Здѣсь» - доносил он потом, - «въ облегченiе участи стенавшихъ подъ игомъ убiйцъ и грабителей, рѣшилъ я просить позволенiя открыть богослуженiе и отъ французской полицiи получил его»…

Мясницкая больница

Церковь Исповедника Харитония в Огородниках                                  Сретенский монастырь

Церковь святых опостолов Петра и Павла в Хвостове

У Спаса на Глинищах, близ Ильинки, собралась целая колония обездоленных жителей. Каждая семья жила в особом уголке… Поселенцы поочередно ходили добывать себе пищу. Случалось, что некоторые уже не возвращались. Иногда в запертые изнутри железные двери раздавался сильный стук. Обыватели дрожали от страха и не решались отпереть. Тогда незваные гости взламывали врата, врывались в церковь, шарили по всем углам, … Ночью церковные окна освещались заревом пожаров, и сон истомленных жильцов прерывался раздававшимися неподалеку выстрелами или неистовыми воплями убиваемых. На всякий случай здесь были расставлены ведра, кадки и ушаты с водой, а на стенах развешивались мокрые рогожи.

Церковь Спаса на Глинищах

А 19 сентября мы узнаем о судьбе Воспитательного дома и дип. миссий Лористона.

Кроме уцелевших храмов обыватели пугливо жались и к Воспитательному дому.

Ф.Я. Алексеев - Вид на Воспитательный дом от Москвы-реки

Главным смотрителем его был Тутолмин. С ним остался в Москве помощник эконома Христиани, Зейдель, с его сыном. Желая спасти вверенное ему учереждение от разгрома, он отправился в Кремль и исходатайствовал у коменданта генерала Дюронеля охрану.

         - Я желалъ сдѣлать то же для всего города, что могу теперь дѣлать только для однго вашего заведенiя. Я желалъ поступить съ вашимъ городомъ такъ, какъ я поступил съ Вѣною и Берлиномъ, которые до сихъ поръ цѣлы и не разушены. Но русскiе, оставивъ этотъ городъ почти пустымъ, сдѣлали безпримѣрное дѣло. Они сами хотѣли предать пламени свою столицу и, чтобы причинить мнѣ временное зло, разрушили созданiе многих вѣковъ. Я могу оставить Москву, но вредъ, ими самими причиненный себѣ, останется невознаградимымъ. Всѣ донесенiя, которыя я ежечасно получаю, и зажегатели, которые пойманы

Б.В. Зворыкин - Поджигатели

 на самомъ дѣлѣ, достаточно показываютъ, откуда исходили варварскiя повелѣнiя совершать подобные ужасы. ОБЪЯВИТЕ ЭТО ИМПЕРАТОРУ Александру, которому, без сомнѣнiя, извѣстны эти злодѣянiя. Я никогда подобным образом не воевалъ; мои войска умѣютъ сражаться, но не жгутъ. Отъ самого Смоленска я встрѣчалъ одинъ пепелъ.

Поговорив затем о количестве призреваемых в Воспитательном доме детей, о продовольствии в нем и в самой Москве и обрушившись на графа Ростопчина, Наполеон отпустил Тутолмина и повторил свою просьбу:

- Напишите обо всѣхъ происшествiяхъ Москвы къ вашему императору, котораго я уважаю по-прежнему. Напишите ему, что я желаю мира. Отправьте съ донесенIемъ своего чиновника, чрезъ котораго можете получить отвѣтъ. Я дамъ ему пропускъ чрезъ мои аванпосты.

За этой попыткой к примирению последовала другая. В числе неуспевших своевременно выехать из города находился богач Яковлев. Дома его и родственников сгорели. Погорельцы вместе с прислугой и сотней крестьян бродили, ограбленные, по пепелищам Москвы. Наконец, Яковлев обратился к маршалу Мортье с просьбой о пропуске для выезда из города. 

- Вы желаете пропуска черезъ мои аванаосты? Я согласенъ на это, но съ условiемъ: когда проводите своихъ, куда намѣреваетесь ихъ проводить, поѣзжайте въ Петербургъ. Императору будетъ весьма прiятно видѣть свидѣтеля-очевидца всѣхъ происхшествiй въ Москвѣ и выслушать вашъ отчетъ.

Яковлев ответил, что правом личного доклада он не располагает.

- Вы можете обратиться къ гофмаршалу, графу Толстому. Я его знаю. Онъ хорошiй человѣкъ. Вы можете, наконецъ, встретиться съ государемъ въ одной изъ его частныхъ прогулокъ.

Яковлев заметил, что все эти пути кажется ему неудобными.

- Хорошо. Въ такомъ случаѣ я напишу письмо къ императору. Я скажу ему, что пригласилъ васъ къ себѣ и говорил съ вами.

Пожелав своему собеседнику счастливого пути, Наполеон отпустил его и на следующий день вместе с пропуском прислал ему свое письмо:

«Государь, братъ мой! Узнавъ, что братъ министра Вашего Величесва при Кассельскомъ дворѣ – здѣсь, я призывал его къ себѣ и говорилъ съ ним. Я поручилъ ему отправиться къ Вашему Величеству и выразить вамъ мои чувства. Прекрасная, великолѣпная Москва уже не существуетъ! Граф Ростопчинъ ее сжегъ. 400 зажигателей были пойманы на мѣстѣ преступленiя. Всѣ они показали, что поджигаютъ по приказанiямъ губернатора и начальника полицiи. Они были разстрѣляны. Наконецъ, пожары, кажется прекратились. Три четверти домовъ сдѣлались добычею пламени; уцѣлѣла одна четвертая часть. Поступокъ ужасный и не имѣющiй цѣли. Того ли хтѣли, чтобы лишить насъ нѣкоторыхъ способовъ продовольствiя? Но запасы находилсь въ погребахъ, до которыхъ не коснулся огонь. Впрочемъ, какъ можно было предавать огню одинъ изъ прекраснѣйшихъ городовъ въ свѣтѣ, созданный вѣками, для достиженiя такой незначительной цѣли? Точно такъ же поступаютъ, начиная съ самого Смоленска, и отъ этого доведено до нищеты 600 тысячъ семействъ. Городскiя пожарныя трубы были или изломаны или увезены. Часть оружiя изъ арсенала была роздана преступникамъ, и намъ пришлось выстрѣлами прогнать ихъ изъ Кремля. Человѣчество, выгоды Вышего Величества и этого обширнаго города требовали ввѣрить мнѣ столицу, оставленную русскими войсками. Надо было оставить въ ней власти, городовое управленiе и гражданскую стражу. Такъ поступили 2 раза въ Вѣнѣ, въ Берлинѣ, в Мадридѣ. Такъ поступили и вы в Миланѣ, когда входилъ в него Суворовъ. Пожаръ далъ солдатамъ право грабить; они оспаривали добычу у пламени. Если бы я могъ предполагать, что такъ поступаютъ на основанiи повелѣнiй Вашего Величесва, то я не писал бы къ вамъ этого письма. Но я считаю не согласнымъъ с вашими правилами, съ вашимъ сердцемъ, съ вашимъ свѣтлымх образом мыслей, чтобы вы допустили такiя неистовства, недостойныя ни великаго монарха, ни великаго народа. Въ то время, когда вывозили изъ Москвы пожарныя трубы, въ ней оставили 150 полевыхъ орудiй, 70.000 новыхъ ружей, 1.600.000 патроновъ и много пороху, селитры, сѣры. Я веду войну съ Вашимъ Величествомъ безъ всякаго озлобленiя. Простая записочка отъ вас, прежде или послѣ послѣдняго сраженiя, остановила бы мое движенiе, и, чтобы угодить вамъ, я пожертвовалъ бы выгодою вступить въ Москву. Если Ваше Величество, хотя отчасти сохраняете прежнiя ко мнѣ чувства, то вы благосклонно прочтете это письмо. Во всякомъ случаѣ вы будете мнѣ благодарны за то, что я отдаю отчет Вашему Величеству о происходящемъ въ Москвѣ».

Ответа не последовало, точно так же, как и после поездки парламентера, генерала Лористона к Кутузову в Тарутино.

Н.П. Ульянов - Лористон в ствке Кутозова

«Само собою разумѣется», - писал по приказанию Наполеона маршал Бертье Мюрату, - «что Императоръ предоставляетъ избрать удобное время для этого дѣла, чтобы оно не показалось вынужденнымъ обстоятельствами».

Луи Александр Бертье

Как будто троекратная попытка к примирению уже сама по себе не подчеркивала всей безысходности положения Наполеона в Москве.

В.В. Верещагин - Наполеон и маршал Лористон - мир во что бы то ни стало

До встречи 23 сентября, тогда мы узнаем об экономической политике Наполеона.

Засасываемый трясиной, онъ (Наполеон) стал принимать такие меры, которые лишь усугубляли безпорядок среди солдат и в самом городе. Так, по его приказу был выпущен в обращение 1.000.000 фальшивых ассигнаций 25, 50 и 100-рублевого достоинства. Эти ассигнации распространились из Москвы по всей России и вызвали секретное предписание министерства полиции «Господину Московскому Гражданскому Губернатору» о том, как их обнаруживать…

Фальшивые ассигнации Наполеона

Солдаты не брали этих ассигнаций, и жалование им уплачивалось найденной в городе медью, которую они немедленно обменивали на серебро. В устроенных ими меняльных лавках за 7, 5 и даже за 1 рубль серебром можно было купить мешок меди на 25 рублей. Но унести его с собой было тяжело и опасно:у покупателей их отнимали с целью наживы другие лица и зачастую – сами продавцы, чтобы сбыть снова.

Серебрянный рубль 1812 года

«Трудно себѣ представить», - вспоминает современник, - «какое зрѣлище представляла Никольская, наполненная такими продавцами и покупателями. Я пошел посмотрѣть на эту толпу и долженъ былъ осторожно пробираться у стѣны, чтобы не сдѣласть болѣе нежели простымъ зрителемъ. Солдаты саблями сыпали удары направо и налѣво, чтобы разрѣдить толпу. На другой день устроили торгъ у Воскресенскихъ воротъ, огородившись отъ толпы, и продавали мѣшки с мѣдью изъ оконъ городскихъ присутственныхъ мѣстъ. Толпа попрежнему осаждала продавцов и только ружейными выстрѣлами можно было водворить нѣкоторый порядокъ».

Слева здание присутственных мест (1699 - 1875), а чуть правее за ним - Воскресенские ворота

А 27 сентября мы узнаем о французском театре в Москве.

Что бы хоть несколько скрасить тяжкую долю своих солдат в Москве, Наполеон решил доставить им их любимое удовольствие и поручил префекту дворца Боссе устроить театр. Боссе пригласил к себе оставшуюся в городе часть французской труппы m-me Бюрсэй во главе.

А.Г. Венецианов - Изгнание из Москвы французских актрис

Наполеондор

имели охранные листы, носили треугольные шляпы с кокардами и вместе с труппой ходили в Петровкий монастырь за порцией говядины. Впоследствии они были отданы за это под суд, который оправдал их… Составлением репертуара занялся сам Наполеон вместе с Боссе. К постановке были назначены «Фигаро», «Притворная неѣверность», «Три султанши», «Проказы въ тюрьмѣ» и другие пьесы… Отыскивая подходящее помещение, Боссе узнал, что в уцелевшем от пожара доме Позднякова на Никитской имеется вполне оборудованная сцена.

Дом Позднякова - двухэтажное здание слева

Он поспешил туда. Оказалось, что тут уже успели побывать мародеры. Драпировка была сорвана, мебель поломана, канделябры исковерканы. Все это наскоро подновили, покрасили и поправили. Занавес сшили из парчи, ложи отделали красным плюшем и бронзой, в партере протянули растасканные из различных салонов цветные ковры и поставили дорогие комфортабельные кресла, а с потолка спустили церковную люстру. Когда все было готово, на Тверской и других центральных улицах, а также в Леонтьевском переулке, появились на столбах объявления об открытии театра. У входа в него были наклеены рукописные разноцветные афиши: «Сегодня, 12 сентября, представлены будут комедия «Ингра любви и случая» и водевиль «Любовникъ», сочинитель лакей». Наконец, среди погромленной и спаленной Москвы, улицы которой оглашались воплями и рыданиями измученных обывателей, грянула торжественная увертюра. Партер занимали солдаты. В передних рядах сидела гвардия в полной форме с крестами Почетного Легиона на груди.

В ложах блистал генералитет и офицерство едва ли не всех наций Европы. Почетные места были заняты усержно рукоплескавшими дамами из оставшихся в городе авантюристок, иностранных гувернанток и ночных героинь Кузнецкого моста. По общему требованию исполнялись патриотические песни, покрывавшиеся громом аплодисментов. Цены местами были умеренные. Часть сбора шла на освещение и отопление театра, остальное – в пользу исполнителей. Маршалы и генералы с их штабами постояноо посещали спектакли, горстями отсыпая деньги на прилавок. Даже нижние чины, - и те платили дороже назначенной расценки и никогда не требовали сдачи. Особенно нравился публике дивертисмент из русских плясок. В них отличались в роскошном национальном наряде девицы Ламираль, отец которых до и после неприятельского нашествия был – вместе с Иогелем – преподавателем танцев в избранном кругу Москвы. «Это были настоящiя русскiя пляски», - восторгался Боссе, - «а не такiя, какiя мы видѣли въ Большой Оперѣ въ Парижѣ». Для укрепления в армии веры ы то, что в Москве решено перезимовать, всей труппебыло уплочено за 6 месяцев вперед. В глубоком мраке и жуткой тишине ночей ярко освещенный и переполненный театр казался зловещим факелом, как те, что цинично потрескивали на окайленном гробовым безмолвием торжище Валтассара. Все улицы, со скелетами обгорелых построек, были пустынны. Лишь Никитская с наступлением вечера загромождалась экипажами и каретами, которые вереницей тянулись к театральному подъезду и по окончании спектаклей, сверкая фонарями, мчались по разным направлениям обратно. У театра оставался только усиленный караул и ряд чанов с водой.

Помимо театральных развлечений солдаты и сами иногда устраивали себе вечеринки. «Мы предложили», - рассказывает утроитель, - «задать балъ и надѣть для этого имѣвшiеся въ нашемъ распоряженIи костюмы. Начали съ того, что переодѣли нашихъ русскихъ женщинъ во французскихъ дамъ, т.-е. въ маркизъ, а такъ какъ онѣ не умѣли вяться за дѣло, то Фламану и мнѣ было поручено руководить ихъ тукалетомъ Наши 2 русскихъ портныхъ нарядились въ китайцевъ, я переодѣлся въ костюмъ русскаго боярина, Фламанъ превратился въ маркиза. Словомъ, всѣ очутились въ разныхъ костюмахъ. Даже наша маркитанка, тетка Дюбуа, зашедшая къ намъ въ эту минуту, нарядилась въ богатый нацiональный костюмъ русской боярыни. У насъ не было париковъ для нашихъ маркизъ, и цирюльникъ роты причесал ихъ. Вмѣсто помады онъ намазалъ имъ волосы саломъ, а вмѣсто пудры – насыпал муки. Словомъ, прифрантил ихъ, какъ нельзя лучше.

Racient - Костюмы во франции 1800 - 1810 годов

Когда все было готово, начались танцы. Я забылъ сказать, что все это время мы пили вволю пуншъ, который заботливо приготовлялъ намъ старый драгунъ Меле, и наши маркизы, такъ же, какъ и маркитантка, хотя прекрасно выносили спиртные напитки, но порядкомъ-таки захмелѣли благодаря большимъ стаканамъ пунша, который онѣ то и дѣло потягивали съ наслажденiем. По части музыки у насъ была флейта фельдфебеля. Ей въ тактъ аккомпонимировалъ барабащик роты. Но только что заиграла музыка, и тетка Дюбуа пустилась выдѣлывать «па» визави съ фурьеромъ роты, какъ наши маркизы, которымъ, вмроятно, пришлась по вкусу наша дикая музыка, принялись скакать, как ошалѣлыя: вправо, влѣво, махая руками, дрыгая ногами, то и дѣло шлепаясь на полъ и опять вскакивая. Точно бѣсъ въ нихъ вселился. Насъ бы это не удивило, будь онѣ одѣты въ простое русское платье, но видѣть французскихъ маркизъ, обыкновенно такихъ чопорныхъ, скучающими, какъ полоумныя – такое зрѣлище заставляло насъ покатываться со смѣху, такъ, что музыкантъ не въ силахъ был продолжать играть на флейтѣ; но барабанъ подоспѣвалъ ему на помощь, жарилъ во всю. Наши маркизы еще пуще запрыгали, пока не повалились, какъ снопы, отъ усталостию мы подняли ихъ, аплодировали имъ и снова принялись пить и плясать до 4 часов утра».

А теперь давайте посмотрим, чем занимался "узник в золоченой клетке" - Наполеон. Но это будет 1 октября. Также мы узнаем, куда подевались москвичи.

Наполеон в театре не бывал. Для него во дворце была устроена концертная эстрада, на которой выступали, отрекомендованные ему m-me Бюрсэй, учитель пения в Москве Таркинио и пианистка Мартини. Вообще его жизнь здесь протекала однообразно. За завтраком он выслушивал доклады Боссе о театре, затем диктовал своему секретариату различные предписания и покончив с делами,

А.В. Николаев - Наполеон в Кремле

производил смотры войскам у Кремлевских прудов, где ныне – Александровский сад. Сначала полки выступали пред ним гордо и весело, а потом, несмотря на все усилия старавшихся подтянуть их командиров, солдаты собирались на барабанный бой в изорванных мундирах и дырявых сапогах, при чем отдельные части оказывались далеко не в своем прежнем комплекте. Отсюда Наполеон в сопровождении блестящей свиты выезжал осматривать город и его окрестности. Удручающих вид всего также не мог радовать привыкшего к иным картинам триумфатора.

Грабежи французов в Москве

Жители из-за углов и заборов с любопытством разглядывали «Аполiона», иногда принимая за него эффектного Мюрата, внешность которого была не менее романтична, чем он сам, - этот настоящий сын Италии: смуглое лицо, красивые черные глаза, распущенные до плеч волосы и густые бакенбарды; куртка со стоячим воротником в позументахъ, надетая на бок и украшенная пуком страусовых перьев польская шапочка-конфедератка; желтые сапожки, тигровая шкура вместо чепрака и осыпанная бриллиантами турецкая сабля, - все это придавало ему облик сказочного рыцаря. Иногда Наполеон отправлялся на охоту в ближайших к Москве лесах, но она не могла быть удачной, так как все оттуда было спугнуто. Обедал он вопреки обыкновению подолгу, как бы стараясь убить тяготившее его время. Долгие вечера всегда проводил во дворце, прохаживаясь взад и вперед по ярко освещенной зале с растопленным камином и беседуя с приближенными о новых, только что присланных стихотворениях, о выработке устава «Comédie Française»,о театре вообще, -или часами, точно в забытие, полулежал с романом в руках, предчувствуя близость трагической развязки.

Шмельков - Наполеон в Кремле

Критическое положение, в котором очутился Наполеон, еще более усилило его склонность ко всевозможным предчувствиям. Узнав, будто русские приписывают целость своего государства обладанию крестом на колокольне Ивана Великого, он приказал сорвать его, чтобы воздвигнуть потом над «Инвалиднымъ домомъ» в Париже. Когда этот крест снимали, над ним безпрестанно кружилась стая воронов. Наполеон, которому наскучило их унылое карканье, воскликнул: «Кажется, эти зловѣщiя птицы хотятъ защищать его его!». Ночи были для него крайне томительны. Большую часть их он проводил с графом Дарю. И только тут признавался в том, что считает себя в опасности.

Коссак Войцех - Видение Наполеона

А тем временем москвичи...

        Въ сентябрѣ и октябрѣ 1812 года Нижнiй-Новгородъ представлялъ необыкновенную картину: сюда переселилась вся богатая и вся литературная Москва. Здѣсь были Архаровы, Апраксины, Бибиковы и еще множество видныхъ московскихъ семействъ, - и Карамзины, Батюшковъ, В.Л.Пушкинъ и Алексѣй Михайлович Пушкинъ, старикъ Бантышъ-Каменский и его помощникъ по московскому Архиву, А.Ф.Малиновскiй, - словом, что называется, «вся Москва».

   Николай Михайолвич Карамзин                               Екатерина Андреевна Карамзина (Колыванова)


              Николай Николаевич Бантыш-Каменский                        Алексей Федорович Малиновский            

«Город малъ и весь наводненъ Москвою», писалъ отсюда Батюшковъ. Квартиръ не хватало, и «эмигрантамъ», какъ они сами себя называли, приходилось ютиться в тѣснотѣ; такъ, въ трехъ комнатахъ жили: Екатерина Федоровна Муравьева съ тремя дѣтьми. Батюшковъ, И.М.Муравьевъ, Дружининъ, англичанинъ, двѣ гувернантки да шесть собакъ.
           Богатые люди и здѣсь, разумѣется, находили способы устраиваться удобно; у Архаровыхъ и здѣсь собиралась вся Москва, особенно пострадавшiе, терпѣвшiе нужду; а В.Л.Пушкинъ жилъ въ избѣ, ходилъ по морозу безъ шубы и нуждался въ рублѣ. Всѣ были болѣе или менѣе удручены гибелью Москвы и собственными потерями, многiя семьи тревожились за участь мужей, сыновей или братьевъ, стоявшихъ подъ огнемъ, но привычное московское легкомыслiе брало верхъ, и вскорѣ здѣсь развернулась та же веселая и шумная жизнь, которую на время прервала невзгода, жизнь многолюдно- и шумно-застольная, бальная, разъездная и суетливая, съ тѣмъ отличiемъ противъ московской. Что цыганская неустроенность и давка вносили въ эти забавы смѣшную и веселую путаницу, придавали имъ               Екатерина Федоровна пикантность своеобразiя. Батюшковъ въ одномъ                    Муравьева позднѣйшемъ письмѣ мастерски набросалъ рядъ летучихъ сценъ изъ этой жизни московскаго табора въ Нижнемъ, - какъ московскiе франты и красавицы толпились на площади между телѣгъ и колясокъ, со слезами вспоминая о Тверскомъ бульварѣ, какъ на патрiотическихъ обѣдахъ у Архаровыхъ всѣ рѣчи, отъ псовой травли до подвиговъ Кутузова, дышали любовью к отечетсву, какъ на балахъ и маскарадахъ московскiя красавицы, осыпанныя брильянтами и жемчугами, прыгали до перваго обморока    во французскихъ кадриляхъ, во французскихъ платьяхъ, болтая по-французски Богъ знаетъ какъ и по-французски же проклиная враговъ, - какъ на ужинахъ нижегородскаго вице-губернатора Крюкова В.Л.Пушкинъ, забывъ утрату книгъ, стиховъ и бѣлья, забывъ о Наполеонѣ, «гордящемся на стѣнахъ жревняго Кремля», отпускалъ каламбуры, достойные лучшихъ временъ французской монархiи, и спорилъ до слезъ съ                      Василий Львович Пушкин           И.М.Муравьевымъ о преимуществѣ французской словесности.

IVБѢГСТВО ФРАНЦУЗОВЪ

В ночь с 6-го на 7-е октября началось движение выступавших французов: ломали кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.

По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшим сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.

А.В. Николаев - Французы покидают Москву

В Москве остался маршал Мортье с арьергардом.

Маршал Адольф Эдуард Казимир Жозеф Мортье

Было шумно. Стало тихо. Редко проходил патруль, или мелькал неприятельский солдат, предварительно осмотревшись по сторонам, не угрожает ли ему откуда-нибудь опасность. Кое-где из калитки робко высовывались головы жителей и сейчас же прятались. Приготовления к взрывам и поджогам не могли совершаться в полной тайне, и весть об этом быстро облетела Москву. Ждали разрушения города до основания и с ужасом думали о предстоящей смерти. Маршал Мортье заперся в Кремле и окружил его сильным сторожевым охранением. Повсюду были наклеены объявления, чтобы никто не смел приближаться к Кремлю. Ослушников ждал расстрел. Плакаты были написаны только на французском языке. Его не понимали, и поэтому некоторые поплатились жизнью. Вокруг Кремля рыли канавы, устраивали мины и наполняли их порохом.

Подкоп был проведен и под Новодевичий монастырь.

А.К. Саврасов - Новодевичий монастырь

В Рождественском – все было подготовлено к поджогу.

Иные офицеры и даже солдаты лично не сочувствовали этому акту дикой мести. Так, начальник части, занимавшей почтамт, отказался поджечь его. Менее смелые боялись уклониться от исполнения приказа. Тогда бывшие там русские чиновники пожертвовали своими последними деньгами и уговорили их пощадить почтамт. Выходя, неприятели для вида собрали и зажгли перед почтамтом большой костер.

А.Ш. Мюллер - Императорский почтамт

Были и случаи дружеского предостережения. Знакомый товарищь городского головы, солдат старой гвардии, покидая Москву, пришел к нему проститься и пожелать всякого благополучия, просил проводить его и, оставшись с ним наедине, взял его за руку: «Спасайтесь, если можете, Кремль будетъ взорванъ, также Пушечный дворъ. Все приготовлено. Даже даны приказанiя убивать всѣх, кто носит оружiе». Военный врач советовал эмигранту, постоянному жителю города, не оставаться в нем после ухода войск: «Вы сами были военнымъ, а потому поймете, что я не могу объяснять вамъ подробнѣе, и сами догадываетесь, о чемъ я желалъ бы вамъ сообщить».
          Вспыхнувшие одновременно с выступлением Наполеона пожары и взрывы пороховых погребов на Пушечном дворе убеждали несчастных обывателей в справедливости предупреждений и повергли их в полное отчаяние.

Коссак Ежи - Пожар Москвы

Воплощение страшного плана запланировано на 10 октября. Ждем развязки.

Тверская застава

Доктор Воробьевский официально доносил, что массовое гниение трупов угрожает эпидемией, и настаивал на немедленной уборке их. Для этого были назначены команда фурманщиков. Раздев павших, они пользовались их одеждой, особенно мундирами, которые после продавались ими на рынках, сваливали обнаженные трупы в повозки и свозили к Крымскому броду, в Марьину рощу и другие отдаленные места, где по ночам все складывалось в огромные костры и сжигалось.

Посреди руин, как приведения, бродили жители Москвы, отыскивая свои жилища. Некоторые еще пугливо оглядывались. Начали съезжаться и те, кто покинул город до неприятельского нашествия. На улицах происходили трогательные встречи. «Вы живы? И вы? Ну, слава Богу!»

Знакомые со слезами на глазах обнимались и делились друг с другом своими впечатлениями. Многие пока не вернулись, так как им негде было жить. Квартиры в уцелевших домах отдавались за крайне дорогую цену, и поэтому часто в одной комнате ютилось несколько семейств. Неимущие погорельцы устроились на бивуаках, в Лефортовском дворце, в Спасских казармах и в погоревших строениях, завесив окна и двери рогожами. Все постепенно оживало. Народ, самый разнообразный, влекомый кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, по образному выражению художника, как кровь к сердцу, приливали к Москве. Из ближайших городов и деревень через заставы неистощимо тянулись обозы с жизненными припасами. Возы ехали по неогороженным садам с обожженными деревьями. На площадях появились предлагавшие свои услуги кому угодно каменщики и плотники.

Х.В. Фабер дю Фор - Москва 12 октября 1812 г.

Из наскоро сколоченных лубков выросли мясные лавки. Изголодавшиеся обыватели бросились к ним так рьяно, что у входов пришлось поставить казаков с нагайками, но торговцы все же едва ли остались с барышом, потому что толпа своим напором сдвинула лабазы с места, и уже было совсем не до счетов. Продавцы хлеба, - те наживались, взимая за фунт ржаного хлеба по 25, а за крошечный калач – по 30 копеек. Мелочный торг открылся во множестве пунктов. Там, на опрокинутых вверх дном кадках или на специально оборудованных мостках были разложены чай, дегодь, сахар, соль, пенька, книги, стеклянная посуда, шелковые материи, старое железо и галантерейные вещи. Кроме того, взад и вперед сновали ходебщики с съестными и другими товарами. Один, с деревянными ложками за веревочным поясом, носил в глиняной корчаге масляничную пшеничную кашу. Другой громко выхваливал на лотке свой покрытый войлоком или грязной тряпкой гороховый кисель. В густом басе тут же торговавшего старьевщика узнавали певчего Синодального хора. Немец, бывший содержатель пансиона, в алой уланской конфедератке с полуоторванным козырьком, подпоясанный черной кожаной портупеей с изображением на ее белой бляхе буквы «N», носил оклеенный пестрыми обоями и уставленный вокруг цветными бумажками трубочками ящик с нюхательным табаком и кричал: на копейка на 2 трубка! Из толпы глазели на него и дивились: ишь мусье-то, на все изловчится» деревенская баба в неприятельской шинели с гербовыми пуговицами таскала для продажи на глиняном противне запыленный говяжий студень. Мужик в зипуне и высокой гусарской медвежьей шапке продавал квас. Мальчик в лохмотьях продавал «бли-ны го-ря-чiе!», которые для свежести были прикрыты кавалерийским черпаком с вышитыми по концам его иностранными гербами. Дряхлая старуха едва удерживала охапку неприятельских палашей и, кланяясь проходящим, упрашивала их: родные, голубчики иом, избавьте от тяжелой ноши, купите, дешево отдам, годятся хоть на косари щепать лучину! Неподалеку от нее предлагались заграничные монеты, которыми охотники уже играли в орлянку.

…

Из ополчения прежде других пришло в Москву – Владимирское с генералом Спиридоновым. За ним прибыли комендант Гессе и обер-полициймейстер Ивашкин с полицией и пожарным обозом. Граф Ростопчин застал уже угасающее пожарище, по которому, однако, еще слонялись бродяги, расхищавшие кладовые, подвалы и другие потайные места с запрятанным в них обывательским достоянием. Для прекращения беспорядка им была издана «Крестьянамъ Московской губернiи» последняя афиша:

«По возвращенiи моемъ въ Москву узналъ я, что вы, недовольны бывъ тѣмъ, что таскали, что попадалось вамъ на пепелищѣ, еще вздумали грабить дома господъ своихъ по деревнямъ и выходить изъ послушанiя. Ужъ многихъ зачинщиковъ привезли сюда. Неужели вамъ хочется попасть въ бѣду? Славное вы дѣло сдѣлали, что не поддались Бонапарту, и отъ этого онъ околѣвалъ въ голоду въ Москвѣ, а теперь бѣжитъ, не оглядываяь, и армIи его живой не приходитъ; покойниковъ французскихъ никто не привезетъ до ихъ дому. Ну, такъ Бонапарта не слушались, а теперь слушаетесь какого-нибудь домашняго вора. Вѣдь опять и капитанъ-исправник, и засѣдатели есть на мѣстѣ. Гей, ребята, живите смирно, да честно; а то дураки, забiячныя головы, кричатъ: батюшка, не будемъ!»

По приглашению графа Ростопчина приехал из Мурома преосвященный Августин, вступивший через Боровицкие ворота в Кремль.

Успенский собор был заперт и опечатан до его прибытия. В стенах снаружи еще торчали вбитые в них брусья для коновязей. Владыка приказал отпереть северные двери. За ним вошли все сопровождающие его, держа перед собою зажженные свечи. Мерцающие огни осветили картину необычайного запустения. В перебитые от взрывов окна нанесло много снега. Пол  был покрыт навозом, углем, стружками и лоскутьями одежд. Посреди стояли вытащенные из Оружейной палаты статуи. С иконостаса содрано серебро. Ризница разбросана. Над гробницами митрополитов были устроены стойла для лошадей. На алтаре валялись игральные карты, и были видны не совсем просохшие потоки вина. Архангельский – был завален бочками и рухлядью. Благовещенский и другие оказались совершенно опустошенными. В Вознесенском монастыре было найдено 7 хлебных печей. У подошвы Ивана Великого лежало 2 огромных сорвавшихся во время погрома колокола.

Х.В. Фабер дю Фор - В Кремле, Москва 12 октября 1812 г.

Тем временем из Казани возвратился в Москву Сенат, из Владимира – Канцелярия гражданского губернатора, из Нижнего – Губернское правление и Архив иностранных дел.

Официальный отчет определил сумму всех убытков в 320.000.000 рублей.

Распорядительный комитет возвращал найденной тем, кто основательно претендовал на это, но некоторые члены этого учреждения были уличены в присвоении чужого добра. Среди них оказалась жена обер-полицеймейстера Ивашкина, которая, по свидетельству графа Ростопчина, отличалась большой алчностью.

«Когда по уходѣ непрiятелей изъ Москвы составлялся инвентарь похищеннаго, розысканнаго и доставленнаго имущества, на которое не поступало претензiй, она неизмѣнно присутствовала при этомъ и, отбирая то, что приходилось ей по вкусу, обращалась къ своему супругу: «Можно, голубчикъ»? Тотъ отвѣчалъ: «Можно, голубушка, можно»!

«Такъ какъ мы лишились всего», - извещал секретарь графа Ростопчина свою жену, - «то онъ объявил намъ, что мы вправѣ взять изъ магазина Шальме все, что только намъ заблагоразсудится. Предлагаетъ тебѣ и seconde maman лучшiе 2 чайные сервиза, для seconde maman – запасъ французскаго табаку, для тебя духовъ помады и все, что мнѣ вздумается. Для самого себя возьметъ столовый червизъ, такъ какъ его собственный похищенъ. Приложены печати, приставленъ караулъ, опись составлена, такъ что Ивашкина ошибется въ своихъ расчетахъ: развѣ ея мужъ захватитъ какую-нибудь другую лавку»…

Магазин мадам Обер-Шальме в Глинищевском переулке

Несмотря на усиленный приток населения, внешнее возрождение Москвы подвигалось туго. В 1813 году Государю был представлен план графа Ростопчина «для урегулированiя нѣкоторыхъ частей столичнаго города». Проект был утвержден только в 1816 году при генерал-губернаторе Тормасове. На производство работ было отпущено 9 миллионов рублей, наряжено 4 полка и 2 пионерские роты и приказано сформировать 2 рабочих батальона.

А.П. Тормасов - участник войны 1812 года, генерал-губернатор Москвы с 1816 года

«Эта красавица», - писали о Москве в 1817 году, - «послѣ тяжкой болѣзни, съ блѣдными ланитами, съ небрежными волосами, съ едва выступающимъ румянцемъ; она еще немоществуетъ, но врачи обѣщают ей скорое и лучшее прежняго здравiе».

Закладка Храма Христа Спасителя на Воробьевых Горах 12 октября 1817 года

В 1819 году обгорелых и совершенно неотремонтированных домов было более 300.

Огюст–Антуан Кадоль - Панорама Москвы 20-х годов XIX века

Даже в 1826 году по случаю коронации Николая I велась административная переписка о проведении многих из них в благообразный вид.

Николай I

Такие дома существовали вплоть до начала 70-х годов. Долее всех были видны руины на Тверской в домах Гурьева (теперь – Сазикова и Спиридонова), на Воздвиженке, где зиял занятый сейчас палаццо Морозовой огромный пустырь князей Долгоруких и на Пречистенке – в доме Всеволожского, ныне – Военного ведомства…

Дом Арсения Морозова на Воздвиженке

      Вот и подошло к концу наше неторопливое, достаточно долгое и, надеюсь, не занудное повествование. Надеемся, что Вам было интересно и не скучно читать эту серию постов, посвященную 1812 году.
Хотелось бы сказать слова благодарности и низко поклониться за оказанную помощь в осуществлении этого проекта следующим людям:

dedushkin1

humus

il_ducess

immortal_ru

pechexod

pro100_mica